...И не убоюсь ветра от Великого Моря...
Во Вроцлаве я бродил по всему городу, и был не один, но видел только Рафала и Элизавету, ибо никого и ничего больше видеть не хотел. Нет, я еще видел одного человека - но его имени я не знаю.
Мы доедали польскую еду вчетвером, когда ко мне приблизился человек и из-за решетки попросил "огурки". Мы ели журец, колбасы, всякую всячину - а человек был немыт и мёрз.
В этом алкоголике было больше человеческого достоинства, чем во мне, в Алексе и в Рафале, если нас взять всех вместе.
Меня пронзило чувство омерзения по отношению к самому себе - за то, что этот мужчина должен был доедать то, что не съел я. И, что самое ужасное - он просил у меня. Я глубоко убежден, что должно быть наоборот.
Человек подошел к столу и начал есть.
Алекс скорчил безразличную гримасу, Рафал открыто выразил недовольство, Элизабет была счастлива.
— Бросай пить - говорю гостю.
— Не брошу! - отвечает он мне русским языком с легким польским акцентом.
Потом смотрит на меня, и говорит:
— А знаешь, я всё понимаю, я ведь не дурак...
Но мне это доподлинно известно.
Моё глубокое убеждение, что плохой человек не может быть алкоголком. Просто в качестве ремарки, без связи с темой...
Во Вроцлаве есть две красивые площади, исторический рынок, Остров Тумски, шесть интересных соборов и самая уродливая статуя в Польше, изображающая одного из Римских Пап. Еще, Вроцлав - это Брезлау, а следовательно - МиттельОйропа. На указателях расстяния до Амстердама и Киева указаны с математической точностью - не написано только, какой дивизии куда маршировать.
Рафал и Элизабет обещали посетить меня в Армении.
Мы доедали польскую еду вчетвером, когда ко мне приблизился человек и из-за решетки попросил "огурки". Мы ели журец, колбасы, всякую всячину - а человек был немыт и мёрз.
В этом алкоголике было больше человеческого достоинства, чем во мне, в Алексе и в Рафале, если нас взять всех вместе.
Меня пронзило чувство омерзения по отношению к самому себе - за то, что этот мужчина должен был доедать то, что не съел я. И, что самое ужасное - он просил у меня. Я глубоко убежден, что должно быть наоборот.
Человек подошел к столу и начал есть.
Алекс скорчил безразличную гримасу, Рафал открыто выразил недовольство, Элизабет была счастлива.
— Бросай пить - говорю гостю.
— Не брошу! - отвечает он мне русским языком с легким польским акцентом.
Потом смотрит на меня, и говорит:
— А знаешь, я всё понимаю, я ведь не дурак...
Но мне это доподлинно известно.
Моё глубокое убеждение, что плохой человек не может быть алкоголком. Просто в качестве ремарки, без связи с темой...
Во Вроцлаве есть две красивые площади, исторический рынок, Остров Тумски, шесть интересных соборов и самая уродливая статуя в Польше, изображающая одного из Римских Пап. Еще, Вроцлав - это Брезлау, а следовательно - МиттельОйропа. На указателях расстяния до Амстердама и Киева указаны с математической точностью - не написано только, какой дивизии куда маршировать.
Рафал и Элизабет обещали посетить меня в Армении.